Несчастные женщины в Библии
В Ветхом завете говорится о самых разных женщинах. Есть добродетельные женщины, которые повлияли на развитие всего общества и были ключевыми фигурами.
Описаны женщины, которые не внесли значительный вклад в библейскую историю, но были тоже добродетельными. Описаны злые женщины, которые починили вред кому-то конкретно или всему народу.
И наконец мы находим в Ветхом завете несчастных женщин, которым пришлось страдать не из-за своей греховной жизни, а из-за других людей. Давайте поговорим о таких женщинах.
Фамарь пострадала из-за неисполнения правил
Вспомним историю Фамари: прочитаем Бытие 38 главу.
Эта история показывает нравственное становление Иуды (сына Иакова). В самом начале он совершил дурные, греховные поступки, но потом осознал некоторые свои ошибки. Это важно, потому что вскоре он обретёт верховенство над остальными сыновьями Иакова (Бытие 44-50).
История начинается с того, что Иуда женил сына Ира. Избранницу звали «Фамарь», что в переводе с еврейского означает «пальма». В Писании это символ грациозной, стройной девушки (Песнь Песней 7:7-8).
Ир был неугоден Богу, и Бог умертвил его. Фамарь стала вдовой. В те времена действовал обычай, называемый Левират.
Левират — брачный обычай, свойственный многим народам на стадии патриархально-родового строя. Если женщина становилась вдовой, то была обязана или имела право вступить вторично в брак только с ближайшими родственниками своего умершего мужа, а в первую очередь с его братьями.
В представлении отдельных народов левират выступал одним из средств продолжения рода умершего его ближайшими родственниками. В различных вариантах левирата были усилены или ослаблены элементы обязанностей и прав на стороне как вдовы, так и её потенциальных мужей.
Поэтому Иуда женил Фамарь на следующем сыне, но он был неугоден Богу. Бог умертвил и его.
Следующим сыном был Шела. Возможно Иуда думал, что на Фамари лежит проклятье. Всякий, кто на ней женился, умирал. Иуда откладывает брак с Шелой, опасаясь, как бы Фамарь и на него не навлекла смерть.
Иуда был объят суеверным страхом. И чтобы предотвратить несчастье, которого он страшился, он выдумал предлог: Шела ещё слишком молод, чтобы жениться на Фамари. Иуда, конечно же, лукавил.
На самом деле он и не думал отдавать ей Шелу. Поэтому Иуда сказал Фамари, что пока она должна пожить в доме своего отца. Но время шло, а предложения выйти замуж за третьего сына не поступало.
Можно понять чувства Фамари. Получается, что она ни вдова, ни жена. Никто другой её замуж не мог взять, а Иуда мог сколько угодно тянуть со свадьбой. Детей у неё не было, мужа тоже — статус (по правилам общества) был крайне низким.
Чтобы как-то определиться в своей жизни, она заманила Иуду в ловушку. Это подчёркивает тот факт, что ответственность за исполнение левирата должен был нести прежде всего отец семейства.
Фамарь переоделась в блудницу, на которую обратил внимание Иуда. Но перед встречей с Иудой, она попросила у него предметы, удостоверяющие его личность. В первую очередь — это «печать» и «перевязь».
- «Печать» представляла собой каменный валик цилиндрической формы с резным изображением, удостоверяющим личность владельца. На Древнем Ближнем Востоке такие печати носились на шейном шнурке, или «перевязи». Они имели юридическую силу и применялись для удостоверения документов.
- «Трость» тоже являлась важным удостоверением личности владельца. На Древнем Ближнем Востоке это был символ силы и власти.
Фамарь хранила всё в тайне, пока история не начала развиваться трагически. Иуде донесли, что Фамарь беременна, и он сразу решил её казнить. «Иуда сказал: выведите её, и пусть она будет сожжена» (ст.24).
С юридической точки зрения Фамарь всё ещё была связана левиратом. Она по-прежнему считалась законной женой Ира, и поэтому какие-либо внебрачные сексуальные связи расценивались как прелюбодеяние.
- Древний ближневосточный закон карал прелюбодеев смертью (Лев. 20:10; Втор. 22:22).
- Сожжение на костре, как вид казни, предписывалось только в случаях вопиющего сексуального преступления (Лев. 20:14; Лев. 21:9).
Между тем Иуда без колебания начал суд над Фамарью. Он, предвзятый и суровый судья, не дал ей и слова сказать в своё оправдание, а сразу был вынесен приговор. Но в решающий момент, перед самой казнью, Фамарь открыла всю правду.
Иуда уже не мог уйти от ответственности и переложить её на кого-то другого. У него не было выбора, как признать, что он не дал Фамари Шелу в мужья по обычаю левирата.
В Писании не сказано, был ли в итоге исполнен левират, и отдали ли Фамарь за Шелу.
У Фамари родились близнецы. Вероятно в глазах Иуды это было «возмещение за двух его покойных сыновей». Тот факт, что он сам дал им имена, подчеркивает их заместительную роль.
Быть может рождение близнецов это ещё и проявление Божьей милости к Фамари, достойное воздаяние за её мужество. У неё не было детей, а теперь она получила сразу двоих сыновей.
Написано «И Фамарь, невестка его, родила ему Фареса и Зару. Всех сыновей у Иуды было пятеро» (1 Пар. 2:4), то есть он был признан их отцом и соответственно должен был о них заботиться.
Обратите внимание, именно от потомков Фареса родился Давид (Руфь 4:18-22) и в конечном счёте обещанный Мессия (Лк. 3:33).
Основная идея здесь в том, что Бог совершил Свой замысел о грядущем семени (Быт. 3:15) вопреки грехам своего народа. Даже если эти грехи были воплощением неверности, Господь всё равно осуществил Свою волю о творении.
Да, история Фамари окончилась хорошо, но ей пришлось несладко. Вначале первый муж вёл себя недостойно, потом второй. А затем она оказалась в непонятной ситуации: ни жена, ни вдова.
И то, на что она решилась, тоже не было приятным — изображать из себя блудницу. А потом она чуть не умерла без всякого суда, просто по приказанию свекра. И только хитрость спасла её и показала, что именно Иуда был неправ.
Наконец-то она получила радость — рождение своих сыновей. Но дальше не говорится о её судьбе. Эта женщина долго была несчастна из-за человека, который не выполнил то, что предписывали правила, законы того времени.
Дина была вовлечена в ужасную историю
Вспомним историю Дины: прочитаем Бытие 34 главу.
Дина, очевидно, была единственной дочерью Иакова и, можно предположить, любимицей в семье. Может ей было пятнадцать или шестнадцать лет, когда случилась эта беда.
Она вышла погулять, и Сихем, сын царя той местности, обесчестил её — «сделал ей насилие». Конечно, это было легкомысленно, что Дина прогуливалась одна на чужой для неё территории. Возможно она была одета не так, как полагалось по правилам этой земли.
Но ничто не может оправдать насильника. Это ещё раз напоминает нам, что нужно учить дочерей опасаться выходить в неоднозначной одежде, или оставаться с молодыми людьми наедине, или идти в незнакомое место одной и т.д. Предупреждать детей необходимо ради их же безопасности.
Итак, Сихем, князь земли, но раб собственных страстей, обесчестил эту девушку. Иногда знатные люди думают, что могут поступать так, как им угодно. И кто может причинить больше зла, чем невежественный и необузданный молодой человек?
Мы видим, однако, что Сихем хотел загладить причинённое и предложил взять Дину в жёны. Наверное, этот поступок был всё-таки благороднее и лучше по сравнению с тем, что он совершил. Он любил её и уговорил своего отца, чтобы тот провёл переговоры с отцом девушки.
Эта весть достигла бедного Иакова. Он пытался сдерживать своё негодование, чтобы, эти чувства, вырвавшись наружу, не повлекли за собой неподобающих поступков. Кажется, что он в большей мере положился на своих сыновей и без них ничего не собирался предпринимать в решении этого вопроса.
Сыновья Иакова, услышав о нанесённом оскорблении их сестре, проявили ещё большее негодование, которое, возможно, было продиктовано ревностью о чести семьи, а не чувством целомудрия.
Бывает, что многие люди больше обеспокоены позором, который приходит с грехом в их жизнь, но не могут осознать его пагубной порочности в своём сердце.
Сыновья Иакова настаивали, что Дине будет позволено выйти замуж за Сихема, только если все мужчины этого города примут обрезание, но не для того, чтобы стать святыми (сыновья Иакова и не планировали достичь этого), а чтобы физически ослабить их и сделать лёгкой добычей для своего меча.
Если бы Иаков сам взялся уладить это дело, вполне возможно, что он с Еммором вскоре пришел бы к соглашению. Однако сыновья Иакова помышляли лишь о мести.
Это условие (обрезание) в какой-то мере было бы достойно похвалы, потому что израильтяне, исповедующие Бога, не должны были вступать в брак с нечестивыми жителями Ханаана. Это считалось большим грехом.
Но они предложили совершить ритуал не ради присоединения к их религии, а ради ослабления противников. И это, конечно же, было неправильно.
С другой стороны, со стороны Сихема интерес был не только в женитьбе князя, но и в материальных интересах тоже.
Вспомним стих 23: «Не для нас ли стада их, и имение их?». Они отметили, что сыновья Иакова были усердными и преуспевающими людьми, союз с которыми сулил лишь выгоду и им, и их соседям. Всё это послужило бы развитию торговли и земледелия и привело бы к притоку денег в страну.
Невозможно отрицать, что во всём этом Бог был праведен. Если бы жители Ханаана подверглись обряду обрезания в знак послушания Божьей заповеди, то это могло послужить им защитой.
Однако они подчинились священному обряду лишь ради выгоды, чтобы угодить своему князю и обогатиться. То, что они понесли наказание, было справедливо с Божьей стороны.
Сыновья Иакова, воспользовавшись тем, что мужчины были больны после обрезания, убили всех мужчин в городе. Конечно же Сихем совершил зло. Но какое отношение это имело ко всем жителям этой местности?
Они захватили добычу и разорили город, освободив Дину (ст. 26). Но если бы в этом заключалась их основная цель, её можно было бы осуществить без кровопролития, о чём и говорилось в их утверждении (ст. 17).
Хотя лишь Симеон и Левий участвовали в убиении, подразумевалось, что и другие сыновья Иакова, которые пришли к убитым и разграбили город (ст. 27), стали соучастниками убийства.
Всё это было проявлением явной несправедливости.
В ст. 30 описывается негодование Иакова по поводу кровавого поступка Симеона и Левия. Он был возмущён позором, который они навлекли на него подобным поступком: “вы возмутили меня, весьма расстроили и сделали меня ненавистным для жителей сей земли”.
Мятежный ребенок: как общаться и воспитывать. Что говорит Библия?
Но, однако, мы не видим какого-либо значимого наказания для детей, совершивших такое. Не означает ли это, что Иаков потерял свой авторитет и уже не мог управлять своими детьми?
И, как мы видим, никто не поинтересовался собственно судьбой Дины. Никто не спросил её, хотела ли она выйти замуж за этого человека.
Да, Сихем совершил насилие. Но, может быть, она согласилась бы выйти за него и приобрела бы статус замужней женщины, могла бы иметь детей. А теперь она осталась просто опозоренной женщиной. Да ещё её имя оказалось связано с такой трагедией.
По правилам того времени ей практически невозможно было выйти замуж. А значит, ей оставалась только лишь одно: прожить всю жизнь с отцом.
К сожалению, далее нет упоминаний о ней в Писании, мы не можем проследить её судьбу. Но вряд ли это была жизнь, о которой она мечтала.
Вирсавия ввергнута в грех не по своей воле
Вспомним историю Вирсавии: прочитаем 2 Цар. 11,12; 3 Цар. 1:11-31.
Вирсавия попадает в сложную ситуацию: несмотря на то, что она замужем, её пожелал царь Давид. Он, несомненно, совершил грех. Обратите внимание на обстоятельства, которые привели к этому греху.
Давид пренебрёг своим долгом. В то время, когда он должен был находиться за пределами страны вместе со своей армией на поле боя, ведя войны Господни, он переложил эти обязанности на других, а сам оставался в Иерусалиме (ст. 1).
На войну с Сирией Давид отправился лично (2Цар 10:17); и если бы теперь он находился на своём месте и возглавлял армию, то избежал бы искушения.
Когда мы покидаем путь долга, то становимся на путь искушений. Он полюбил покой и начал потакать своей лени: «Однажды под вечер Давид встал с постели» (ст. 2).
Праздность даёт большие преимущества искусителю. Глаз Давида начал блуждать: он увидел купающуюся женщину, которая возможно, согласно закону, совершала омовение от некоего церемониального осквернения.
Грех вошёл через глаза, как и у Евы. Возможно, он захотел увидеть её. По крайней мере, он не поступил соответственно своей молитве и не отвратил очи свои, чтобы не видеть суеты.
Когда Давид её увидел, то мгновенно родилась похоть. И он спросил, кто эта женщина (ст. 3), возможно, намереваясь всего лишь взять её в жены, если она не замужем, как он уже делал так несколько раз. Но если она замужняя женщина, то в отношении неё у него не было никаких планов.
Но порочная страсть становилась сильнее. Хотя ему сказали, что она замужем, и он узнал, кто её муж. Тем не менее он послал за ней, возможно, намереваясь всего лишь пообщаться и побыть в её присутствии.
Но когда она пришла, он спал с нею. Возможно, она слишком быстро покорилась ему, но он был великим человеком, известным своими добродетелями. Она подумала, что, безусловно, такой человек, как Давид, не может быть инициатором греха.
Посмотрите, что путь греха ведёт по наклонной вниз. Когда люди начинают творить зло, то сами не могут быстро остановиться.
Давид своей похотью навредил двум достойным людям.
- Урия, муж Вирсавии, которому он причинил зло, был уважаемым мужем, человеком чести и добродетели. Он в то время находился за пределами страны и служил, подвергая свою жизнь опасности, в самых трудных местах сражения, ради славы и безопасности своего царя и его царства, где и царь должен был находиться.
- Вирсавия, которую он соблазнил, имела хорошую репутацию. Несомненно хранила свою чистоту до того момента, когда он позвал её, и своим влиянием совратил к нечестию.
Совратитель не только причиняет зло и губит собственную душу, но и (насколько это возможно) душу другого человека.
Урия безусловно узнал бы, какое зло ему причинил царь. Тогда дьявол вложил в сердце Давида желание избавиться от него.
Прелюбодеяние привело к убийству. Ибо одно преступление нужно покрывать другим, и таким образом спасаться. Поэтому нужно бояться начатков греха, ибо кто знает, чем это закончится?
Давид решил, что Урия должен умереть. Этот невиновный, доблестный и отважный воин должен был умереть ради чести владыки и умереть от его же руки.
Давид и Вирсавия согрешили против него, и поэтому он должен умереть, так решил Давид. Неужели это тот Давид, доблестный воин, великий царь, о котором мы читали ранее?
После смерти Урии Давид взял Вирсавию в жёны. Но Нафан объяснил Давиду его грех, и он раскаялся. Грех приносит горе в семью. Давид раскаялся, но тем не менее Бог выносит смертный приговор его новорождённому ребёнку (ст. 14).
Посмотрите на всемогущую власть Бога! Виновные родители остаются в живых, а невинное дитя умирает. Но все души принадлежат Ему, и Он может, если Ему хочется, прославить Себя в Своих творениях.
В Библии описана ситуация со стороны Урии и Давида. Но так мало написано о переживаниях Вирсавии: ст. 26 «И услышала жена Урии, что умер Урия, муж её, и плакала по муже своём». И, конечно, о умершем сыне своём она плакала ст. 24 «И утешил Давид Вирсавию, жену свою».
Получается, Давид разрушил благополучную жизнь этой женщины. Сначала ввёл её в грех, потом убил мужа, потом из-за его греха умер её сын. И опять же, мы видим, никто не считается с мнением бедной женщины, никто не спрашивает, а чего бы она хотела.
Она становится несчастной по воле других людей. Как хорошо, что в данной ситуации всё в итоге складывается благополучно. И у Вирсавии родился второй сын, Соломон, которой впоследствии станет самым великим царём Израиля.
Фамарь пострадала от родственника
Просчитаем историю Фамари, сестры Аввессалома, 2-я Царств 13 глава.
В главе описывается отвратительное злодеяние Амнона, который изнасиловал свою сводную сестру. Поступок, о котором невозможно говорить не краснея, раз человек может быть настолько ничтожным, особенно сын Давида.
У нас есть основания полагать, что нечестивый характер Амнона проявился и в других случаях; и если бы он не оставил Бога, то никогда не был бы предан таким порочным склонностям.
Благочестивые родители часто страдают из-за нечестивых детей, ибо благодать не передается с кровью, как порочность. Нигде не написано, что дети Давида подражали ему и вместе с ним участвовали в поклонении, но они пошли по его неверным шагам, поступали намного хуже отца и не каялись.
Родители не знают, к каким фатальным последствиям может привести детей их плохой пример.
Дьявол вложил в сердце Амнона похоть по отношению к сестре Фамари. Красота является сетью для многих; так было и с ней. Она была красивой, и Амнон захотел овладеть ею (ст. 1). У людей, обладающих исключительной красотой, есть повод быть бдительными.
Похоть Амнона была противоестественной по своей природе. Как он мог думать о том, чтобы лишить целомудрия и чести ту женщину, которую, как брат, должен был защищать?
Но зло настолько порочно, что легко находит доступ к неосвящённому и неохраняемому сердцу, предоставленному самому себе.
У Амнона был друг (которого он так называл, но на самом деле это был его враг), человек коварный, искусный в осуществлении нехороших планов и интриг подобного рода, он и придумал план, как затянуть Фамарь в эти сети.
Амнон, сделав вид, что заболел, просит отца прислать Фамарь. Поэтому царь сразу повелел Фамари навестить своего больного брата. Он сделал это простодушно, но позже, безусловно, вспоминал об этом с большим сожалением.
Фамарь так же наивно отправилась в покои брата, не опасаясь плохого обращения (почему она должна была ожидать этого от своего больного брата?), не считая это ниже своего достоинства, повинуясь отцу и из любви к брату (хотя он был наполовину её братом), чтобы поухаживать за ним.
Заполучив её в свои покои, Амнон постарался остаться с нею наедине, ибо прелюбодей (особенно такой, как этот) старается, чтобы ничей глаз не увидел его. Фамарь согласилась исполнить его прихоть.
Её целомудренная и добродетельная душа не имела ни малейшего представления о том, чем наполнена его оскверненная душа, поэтому она без колебаний осталась наедине с ним во внутренней комнате (ст. 10).
Теперь маску можно было сбросить, еда стала никому не нужной, и, при этом называя её сестрой, он нагло потребовал, чтобы она подошла и легла с ним.
Её добродетели было оскорбительно слышать это, когда кто-то считает возможным убедить её согласиться на подобное нечестие, зная её примерное, скромное и целомудренное поведение.
Она старается убедить его не делать такой страшный поступок:
- Она назвала его братом, напоминая о близких родственных отношениях, делавших противозаконной его женитьбу на ней, тем более её соблазнение. Брак между сестрой и братом чётко запрещался (Лев. 18:9) под страхом страшного наказания (Лев. 20:17).
- Она умоляла его не брать её силой; это подразумевает, что она ни в малейшей степени не была согласна.
- Она изложила ему, насколько нечестивым было его желание. Это было безумие, таковым является всякий грех, особенно нечистота. Это нечестие наивысшего сорта. Подобная мерзость не должна совершаться в Израиле.
- Она говорит, как позорно его поведение, ибо это могло воздействовать на него сильнее, чем описание его греховности: напоминает Амнону о неминуемой каре за содеянное («И ты, ты будешь одним из безумных в Израиле»).
- наконец, предлагает себя в жёны Амнону, — ибо это была для неё последняя возможность оградить себя от бесчестия.
Но её мудрость и аргументы не убедили его. Его гордый дух не мог вынести отказа, и поэтому её честь и всё, что ей было дорого, должно было быть принесено в жертву его животной и неистовой похоти.
Есть основания опасаться, что, хотя Амнон и был молод, но в течение длительного времени вёл распутный образ жизни, о чём его отец либо не знал, либо не распространялся, ибо человек не может внезапно достичь такой глубины нечистоты.
И он не только обесчестил Фамарь, но и выгнал вон! (Вспомним, что Сихем предложил Дине хотя бы выйти за него замуж).
Невиновная оскорблённая женщина имела все основания воспринять это как величайшее оскорбление, в некотором смысле зло большее, чем первое, ибо в отношении неё ничего более жестокого, позорного и грубого нельзя было сделать.
- Если бы он постарался скрыть происшедшее, то только в своих глазах она потеряла бы честь.
- Если бы он стал на колени и просил её о прощении, то это в какой-то степени искупило бы его вину.
- Если бы он дал ей время, чтобы она пришла в себя после ужасного смятения, в котором пребывала, то она, возможно, смогла бы взять себя в руки и всё обдумать.
Но так быстро и жестоко выгнать её, словно она совершила какой-то плохой поступок, обязывало её позаботиться о собственной защите и рассказать о причинённом ей зле.
Она горько оплакивала нанесённое оскорбление, ибо оно запятнало её честь, хотя и не опозорило её добродетель.
В знак скорби она разорвала свою красивую одежду, чтобы обезобразить себя, и посыпала пеплом голову, испытывая отвращение к своей красоте и украшениям, так она шла, возвещая о грехе, совершённом другим человеком.
Что говорит Библия о том, как справляться с соперничеством между детьми?
Она удалилась в дом своего брата Авессалома, так как он был её родным братом, и там жила в одиночестве и печали в знак своей стыдливости и отвращения к нечистоте.
Авессалом спросил ее: «Не Амнон ли, брат твой, был с тобою?», похоже, что Амнон был известен своим распутным поведением, и поэтому благопристойной женщине было опасно оставаться с ним наедине; наверное, Авессалом знал об этом, а Фамарь оставалась в полном неведении.
Давид был возмущен известием о грехе Амнона: он сильно разгневался. И у него для этого были все основания, ибо это преступление совершил его собственный сын и втянул его быть соучастником.
Давид заслужил порицаний за то, что плохо воспитал его; это легло пятном на его семью, погубило его дочь, послужило плохим примером для его царства и причинило вред душе сына. Но неужели было достаточно лишь разгневаться в данной ситуации?
Он должен был наказать сына и открыто предать его позору; как отец и как царь он имел право так поступить. «Но не огорчал дух своего сына Амнона, потому что любил его и тот был его первенцем».
Он повторил ошибку Илии, который знал, как сыновья его ведут себя плохо и не обуздывал их. Если Амнон был дорог ему, то его наказание было бы намного более суровым наказанием за его нечистоту. Но кто наказывает других за грехи, в которых сам виновен, тот не может вынести позора.
И опять, все тягота ситуации легла на Фамарь: переживание позора, пятно на репутации.
Как в дальнейшем сложилась её жизнь? Библия нам не рассказывает. Может быть она ещё смогла стать счастливой. Но мы только знаем из дальнейших глав, что её родной брат, Авессалом, убил Амнона (своего сводного брата) в качестве мести за Фамарь и, конечно, навлёк на себя этим массу неприятностей.
И мы можем понять чувства Фамари, весь ужас ситуации, как были оскорблены её душа и тело! И сочувствовать ей… Опять ни в чём неповинная женщина пострадала от мужской похоти, непорядочности и бесчеловечности!
Как видим, Ветхий зовет описывает не только ситуации, из которых мы видим примеры для нас, но и ситуации с антипримерами, именно поэтому Библия — живая и вечная книга, которая описывает не только радостные и счастливые истории, но и печальные…
Дочь Иеффая
Давайте вспомним эту несчастную девушку, и прочитаем Книгу Судей, главу 11.
«Во время войны Аммонитян с Израильтянами пришли старейшины Галаадские взять Иеффая из земли Тов
6 и сказали Иеффаю: приди, будь у нас вождём, и сразимся с Аммонитянами» (Книга Судей 11:5).
«И дал Иеффай обет Господу и сказал: если Ты предашь Аммонитян в руки мои, то по возвращении моём с миром от Аммонитян, что выйдет из ворот дома моего навстречу мне, будет Господу, и вознесу сие на всесожжение» (Книга Судей 11:5).
Итак, мы видим человека Иеффая, который просит Бога помочь ему в сражении и дает обет, о всесожжение первого существа, которое выйдет из ворот. Жаль, что Иеффай был таким легкомысленным, раздавая такие обеты! Потому что первой его встретить после победы вышла его единственная дочь! Остатки неверия и сомнения могут присутствовать в сердцах даже истинных и великих верующих. У Иеффая было достаточно оснований быть уверенным в успехе, особенно когда он увидел, что Дух Господень на нем; но теперь, он, похоже все-таки, засомневался, раз решился на такой обет. Хорошо, конечно, когда, стремясь обрести или ожидая милость, мы даем обеты Богу, обещая совершить какое-то благоугодное дело, но не для того, чтобы обрести благоволение, которого желаем, а для того, чтобы выразить Богу свою благодарность и глубокую осознанность того, насколько мы обязаны Ему за оказанную Им милость. И мы должны поступать очень осторожно и обдуманно, давая обеты, чтобы, потакая временному эмоциональному состоянию, мы не поставили в сложное положение свою совесть.
Трудно сказать, что именно совершил Иеффай с дочерью для исполнения своего обета. Некоторые полагают, что он всего лишь запер ее, как монахиню, и в таком случае считалось незаконным, согласно одной части его обета (ибо тогда они становились взаимоисключающими), приносить ее в жертву в качестве всесожжения; таким образом он, согласно другой части обета, делал ее принадлежащей Господу, то есть полностью изолировал от мирских дел и, следовательно, от замужества, так что все дни ее жизни были посвящены только богослужению. Это мнение поддерживается ее словами о том, что она пойдет оплакивать девство свое (ст. 37−38) и то, что она не познала мужа (ст. 39). И если он принес ее в жертву таким образом, то она вполне могла оплакивать не свою смерть (ибо должна была прославить Бога, и это она совершила бы с готовностью), а несчастливое стечение обстоятельств, которое делало это событие особенно печальным, ибо она была единственным ребенком своего отца, и он надеялся, что именно в ней прославится его семья и его имя.
Но, некоторые полагают, что Иеффай действительно принес свою дочь в жертву, и тогда возникает вопрос, поступил ли он хорошо. Некоторые оправдывают его поступок и считают, что он поступил хорошо, как и приличествует человеку, который предпочел славу Бога тому, что было для него дороже всего в этом мире. Он упомянут среди выдающихся мужей веры, которые верой совершали великие дела (Евр 11:32), и это было одно из великих дел, совершенных им. Но многие осуждают Иеффая; он поступил плохо, дав поспешную клятву, и еще хуже исполнив ее. Своей клятвой он не мог быть обязан совершить то, что нарушает шестую заповедь: «Не убивай». Бог запретил приносить в жертву людей. И возможно, вдохновленные Богом писатели оставили этот случай неопределенным принес он ее в жертву или нет для того, чтобы впоследствии те, которые приносили своих детей в жертву, не брали пример с данной ситуации.
В любом случае, мы видим, что дочь, несчастная девушка была полностью покорна отцу и попросила лишь на месяц отсрочить уготованную ей судьбу, чтобы оплакать ее. «Она сказала ему: отец мой! ты отверз уста твои пред Господом — и делай со мною то, что произнесли уста твои, когда Господь совершил через тебя отмщение врагам твоим Аммонитянам. И сказала отцу своему: сделай мне только вот что: отпусти меня на два месяца; я пойду, взойду на горы и оплачу девство моё с подругами моими». Такая покорность отцу делает честь дочери, но относит ее к несчастным женщинам Библии.
Новозаветный взгляд
Эти истории, как горькие строки из прошлого, напоминают нам о боли, которую приносит грех, и о хрупкости человеческой справедливости. Они заставляют задуматься: неужели женщины в Библии обречены быть лишь жертвами обстоятельств? И здесь важно сделать шаг назад, чтобы увидеть полноту Божьего замысла.
Ветхий Завет, как зеркало, отражает реалии своего времени — эпохи, где царили жестокость и неравенство. Но даже в этой темноте Бог готовил путь для света.
С приходом Христа всё изменилось: Евангелие перевернуло представление о ценности человека, а женщины обрели голос, достоинство и место в истории спасения.
Что говорит об этом Новый Завет? Как христиане, мы не можем ограничиваться лишь констатацией страданий. Нам важно увидеть, как Бог преображает трагедии в победы, а слабость в силу.
Даже в ветхозаветных историях сквозит надежда: Фамарь становится праматерью Мессии, а Вирсавия — матерью мудрейшего царя.
Роль женщин в Новом Завете: контраст с Ветхим Заветом
С приходом Иисуса Христа отношение к женщинам радикально меняется:
Достоинство и равенство:
- Иисус нарушает социальные табу: общается с самарянкой (Ин. 4); защищает женщину, взятую в прелюбодеяние (Ин. 8:1–11); исцеляет женщину, которая страдала кровотечением (Мк. 5:25–34).
- Женщины становятся ученицами (Лк. 8:1–3; Мария, сестра Марфы) и первыми свидетелями Воскресения (Мф. 28:1–10).
- В посланиях Павла подчеркивается: «Нет ни мужского ни женского, ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3:28).
Активная роль в Церкви:
- Лидия (Деян. 16) — успешная предпринимательница, поддерживающая общину.
- Прискилла (Деян. 18) — учительница вместе с мужем.
- Фива (Рим. 16:1) — диаконисса.
Переосмысление ветхозаветных историй:
- Христос осуждает дискриминацию (Мф. 5:27–28: даже мысленный грех приравнивается к действию, что ставит мужчин и женщин в равное положение перед Богом).
- В притчах женщины символизируют веру и мудрость (например, вдова с лептой, Мк. 12:41–44).
Христианский комментарий
С позиции Нового Завета важно помнить:
- Контекст Ветхого Завета отражает реалии своего времени, где патриархальные обычаи были нормой. Однако даже там Бог действовал через женщин (Моисей спасён матерью и сестрой, Руфь — прабабушка Давида).
- Евангелие восстанавливает достоинство: Христос не только защищает женщин, но и делает их соучастницами Божьего Царства. Их страдания в Ветхом Завете — не приговор, а напоминание о греховности мира, который нуждается в искуплении.
- Ответственность мужчин и женщин: Новый Завет призывает всех к святости (1 Пет. 1:15–16). История Вирсавии или Фамари — не оправдание жертвенности, а урок о последствиях греха и необходимости покаяния.
- Современное применение: Христиане призваны отвергать любые формы угнетения, следуя примеру Христа, который «не нарушил трости надломленной и не угасил льна курящегося» (Мф. 12:20). Церковь должна быть местом, где женщины и мужчины равно ценятся как образ Божий.
Статья справедливо указывает на трагедии библейских женщин, но, фокусируясь лишь на их страданиях. Не стоит упускать более глубокую весть Писания: Бог видит угнетённых и действует через хрупкие сосуды (как Фамарь, включённая в родословную Мессии).
Новый Завет завершает эту историю, утверждая, что во Христе «сокрыты все сокровища премудрости и ведения» (Кол. 2:3), включая освобождение от греха и восстановление подлинного равенства.
Сноски
- Литература: Библия, Синодальный перевод
- Комментарии: Толкование Мэтью Генри, Новой Женевской Библии
- Автор: Юлия Жижерина
- Дизайн и дополнение статьи, блок «Новозаветный взгляд»: Станислав Ч.
